08605a1a     

Рыкова Ольга - Шумерские Таблетки Для Поэта



Ольга Рыкова
Шумерские таблетки для поэта
Высокое косноязычье студент-профессора Владимира Шилейко.
В узких кругах Владимир Казимирович Шилейко был известен как прекрасный
ассириолог, автор книги "Вотивные надписи шумерийских правителей" (1915 г.)
и "тайный соавтор" перевода знаменитого вавилоно-аккадского эпоса
"Гильгамеш" (1919 г.); в более широких -всего лишь как второй муж Анны
Ахматовой. Поэт Шилейко остался в серебряновечных воспоминаниях и разделах
"Шуточное. Коллективное" чужих собраний сочинений. Собственного сборника
стихов, который он и за сборник-то не считал, скромно назвав его "Пометки на
полях", издать Вольдемару Казимировичу так и не удалось. По самой простой
для России причине - перемене государственного строя. Чудом сохранившийся и
найденный в архиве Михаила Лозинского сборник этот увидел свет только в
нынешнем году - почти в том самом, задуманном Шилейко, виде.
Владимир Шилейко был плоть от плоти Серебряного века, века,
перемешавшего и слившего в одно целое точную, узконапраленную науку и
легкую, развлекательную поэзию, "апокалиптическое" богословие и общества "по
обучению писания стихов". При слове "ассириолог" мы представляем себе
почтенного ученого мужа, просиживающего дни и ночи с библиографиями и
шумерскими таблетками (то есть табличками с древними клинописными текстами).
А вот Георгий Иванов, мастер "разоблачительства званий", писал о всемирно
известном ассириологе, члене Коллегии по делам музеев и охране памятников
искусства и старины, действительном члене Российской академии истории
материальной культуры, профессоре Петроградского археологического института
и т.д и т.п. В.К. Шилейко следующее: "...в Петербурге в египтологическом
кабинете университета знали студента Шилейко. Вечного студента (Шилейко так
и не закончил университет. - О.Р.), который не сдает зачетов, унес на дом и
прожег пеплом от трубки музейный папирус, которого из студенческого
общежития хотят выселить. Каждую ночь он, вопреки правилам, возвращался на
рассвете, нередко пьяный..." К сожалению, даже от "подвижного", живого и
персоналистичного Серебряного века в памяти нашей остались лишь
закостеневшие, неподвижные образы: медитативный Блок в лунном сиянии,
бесстрашный Гумилев у расстрельной стены, отверженные и нищие
поэты-эмигранты... Шилейко остался ассириологом и мужем - и то, конечно,
далеко не для всех. Как трудно представить себе Блока, играющего в
комедийном спектакле, так уже почти и не верится, что Шилей, человек с
удивительным и заразительным чувством юмора, придумал шуточную форму
стихосложения под названием "жора": в каждой строке такого "произведения"
должно было присутствовать сочетание слогов "жо-ра" - как в слове
"тамбурмажора" или на стыке "ужо рассвет". Чтобы написать "жору", надо было
испрашивать разрешения Вольдемара.
А это все совсем не вяжется с "нешуточной" поэзией Шилейко. Несмотря на
книжность и ученость, обычно оставляющих сильный отпечаток на лирике (в
эклектичнейшем Серебряном веке, например, у Дмитрия Мережковского или
Вячеслава Иванова), несмотря на встречающееся обилие античных, библейских и
мифологических образов, поэзия Шилейко на редкость "неголовная", необычайно
изящная и очень чувственная. По духу она даже более близка к "позднему
Серебряному веку", к "парижской ноте" - в ней явно "сквозит" открытый
Адамовичем "трансцедентальный ветерок" на минимальных отрезках стихотворного
текста. Гумилнв, с которым Шилейко даже после ухода Ахматовой от одного к
другому, был



Содержание раздела